Сны инкуба - Страница 174

174

— Нас касается, поскольку нам платят за охрану «Цирка» и всех, кто в нем. Ты уже пустил кровь одному из тех, кто под нашей охраной, Ульфрик, и мы не можем позволить тебе напасть на кого-нибудь ещё.

— Он бросил мне вызов. Никому не проходит безнаказанно вызов, брошенный царю. Рафаэль с этим согласится.

Он повернулся к ней лицом, и я заметила, что он — один из немногих знакомых мне мужчин, которые не выглядят рядом с Клодией хлюпиками.

— С чем согласится и с чем не согласится наш царь, сейчас не обсуждается.

Она вздохнула и опустила пистолет дулом в пол. Мужчины последовали её примеру.

Ричард повернулся снова и уставился на кровать и на всех нас. Даже шагнул к нам.

— Нет, Ульфрик, ты их бить не будешь. Пусть мы не можем тебя застрелить без политических проблем, но и стоять и смотреть, как ты лупишь тех, кого мы подрядились защищать, мы тоже не будем.

Он посмотрел на неё, и вся пылающая в комнате сила вдруг отошла куда-то, сконцентрировалась, как какое-то огромное оружие. Я недостаточно близко стояла, чтобы это почувствовать, но спорить могла бы, что вся она теперь была направлена на Клодию.

Клодия мотнула головой, как от пощёчины. Двое её спутников отступили от Ричарда, будто хотели иметь место для манёвра в случае необходимости.

Клодия ответила, и в голосе её слышалась тёплая нотка собственной разгорающейся злости.

— Никто не сомневается в твоей силе, Ульфрик. Она громадна. Это с самообладанием у тебя проблемы.

Ричард был дико взбешён, он искал драки. Я бы предпочла, чтобы выступила сейчас не я, но с нами дело не зайдёт так далеко, как с крысолюдами. Кто-то будет серьёзно ранен, если не хуже. А дурное настроение Ричарда не стоит того, чтобы за него умирать. Да, конечно, конечно, вряд ли до этого дойдёт, но крысолюды — обычно бывшие наёмники или бывшие военные. Когда они дерутся, то дерутся насмерть. Ричард — ни то, ни другое. Он бесится, но убивать он не готов. И все может очень быстро обернуться очень плохо.

— А ну-ка остыли, все! — сказала я. — Не за что тут умирать.

Ричард обернулся ко мне:

— Никто не говорил насчёт убивать, кроме тебя.

— Ричард, все трое охранников, которые на тебя смотрят, думали о том, чтобы тебя убить, как только войдут в эту дверь. Спроси их. Не веришь? Спроси!

Он повернулся к крысолюдам, державшим пистолеты дулами вниз.

— Она правду говорит?

Все трое переглянулись. Ответила Клодия:

— Да.

— Вы думали просто убить меня, взять и убить?

— Мы не знали, что это ты крушишь здесь мебель, Ульфрик. Но мы вправе применять необходимые средства для выполнения нашей работы. Разрешить нападать на тех, кого мы охраняем, мы не можем.

— Но мешать мне приводить к дисциплине моих волков вы тоже не вправе.

Она кивнула:

— Ты прав. Ни одному виду животных не разрешено вмешиваться во внутренние споры других. Если ты сможешь доказать, что это — дела стаи, а не личные, мы уйдём, а ты закончишь, что начал, но сперва ты должен доказать, что это именно бизнес.

Один из двух её спутников, небольшой и смуглый, такого вида, будто он слишком много времени проводил в крысином облике, сказал:

— А как по-моему, тут ревностью пахнет.

— Роберто, ты мне не слишком помогаешь, — ответила Клодия, не отрывая глаз от Ричарда.

Джейсон перевернулся и начал садиться. Судя по его движениям, это было больно.

— Он бросил мне вызов, — сказал Ричард, указывая на Джейсона.

— Как именно? — спросила Клодия.

— Он отказался отойти с моей дороги.

— А что бы ты сделал, если бы я отошёл? — спросил Джейсон, и голос его был чуть более хриплый, чем обычно, будто во рту у него все ещё была кровь. — Если бы не бросил меня на кровать, кого бы ты бросил? Натэниела, Аниту? У неё не так легко заживает, как у нас, Ричард.

— Я бы не…

— Когда ты ворвался в дверь, ты хотел кому-то вломить, — перебил Джейсон, и струйка крови текла у него изо рта, потому что волчьей пастью плеваться невозможно. — Я подумал, что лучше уж мне.

Горящая сила стала потихоньку гаснуть. У Ричарда ссутулились плечи, и он снова закричал. Во всю глотку, во всю грудь, насколько хватило дыхания. Потом он упал на колени и обеими руками ударил по полу. Очевидно, ему это понравилось, потому что он и дальше стал лупить руками по ковру, снова и снова. Только когда каменный пол под ковром заметно просел, Ричард перестал.

Ребра ладоней у него были окровавлены о ковёр, как от сильных ожогов верёвкой. Эти окровавленные руки он поднял вверх и застыл, глядя на них. Он не плакал, не ругался — вообще ничего не делал.

Все мы застыли, ожидая, что он сделает или скажет. Наконец прошла целая минута, а он не шевельнулся. Клодия посмотрела на меня от дверей. Я пожала плечами. Когда-то мы с ним были помолвлены, были любовниками, но я понятия не имела, что сейчас делать. Одна из проблем наших с Ричардом: мы часто понятия не имели, что друг с другом делать.

Я пошла вокруг кровати, но Джейсон поймал меня за руку.

— Ближе не надо.

Я не стала спорить, просто остановилась и стала смотреть на Ричарда. А он — на свои ободранные руки.

— Ричард, ты здесь?

Он засмеялся, но очень нехорошим смехом, где было больше горечи, чем веселья. Все присутствующие вздрогнули, будто ожидали чего угодно, только не этого. А я давно научилась не пытаться угадать, что сделает Ричард.

— Я хочу слизать кровь с собственных рук, — сказал он придушенным голосом.

— Так слижи.

— Что? — Он уставился на меня вытаращенными глазами.

— Твоя кровь. И руки твои. Если хочешь облизать свои раны, так облизывай.

— И тебе не будет противно?

174