Сны инкуба - Страница 221

К оглавлению

221

Я обернулась к двоим вампирам:

— Я слуга-человек Жан-Клода. Мы действительно кровь от крови моей друг для друга.

— Что ты предлагаешь? — спросил Нечестивец.

— Нож вынимаем, я даю Истине пить, и мы привязываем его клятвой крови к Жан-Клоду.

— Он воистину согласен нас принять?

— Он говорит «да».

Нечестивец обернулся к брату.

— Ты согласен на это? Быть привязанным к другому мастеру?

— Ощути её силу, её зов, — выдохнул он между двумя судорожными вдохами. — Если это слуга, каков же тогда хозяин?

— Это значит «да»? — спросила я.

Нечестивец кивнул.

— Но если вы берете моего брата, вы должны будете взять и меня.

Я просто знала, что Жан-Клод согласен — спрашивать было незачем.

— Согласны. Хотя смогу ли я питать вас обоих сегодня — это другой вопрос.

— Мы сегодня уже сыты. Истине надо будет дать пить по-настоящему, мне же будет достаточно лишь вкуса твоей крови.

— Окей, — согласилась я. Про себя подумала: «А получится?», — и Жан-Клод ответил, что почти уверен. Он был почти уверен, что все получится.

— А не лучше будет связать его обетом крови, а потом вынуть нож? — спросила я.

— Быть может, ma petite, но серебро может помешать процессу. Мы хотим вернуть ему здоровье, а этого не произойдёт, если в теле у него будет находиться серебро.

Я заморгала, глядя на Нечестивца. Обретшими вампирскую остроту глазами я чётко видела костную структуру его лица и понимала, что он очень по-мужски красив. Очень по-мужски, а когда я перевела взгляд на его брата, то увидела то же строение костей лица, которое никакая растительность не могла скрыть. Как я не заметила сходства раньше?

— Надо вынуть нож, потом он будет пить.

Я посмотрела на собственные запястья. Левое все ещё заживало после вчерашних укусов Примо и зомби. Правое запястье я не предлагаю. Никогда не следует ранить руку для стрельбы, если этого можно избежать. Я потрогала шею. Укус Реквиема никуда не делся, хотя уже заживал. Еле-еле ощущался укус Дамиана. Топ я снимать не буду, так что груди не рассматриваются. Остаётся шея. Скоро я буду выглядеть как законченная вампироманка, всегда со свежими укусами. А, ладно.

— Прошу прощения, я свои раны инспектировала. Подставлю правую сторону шеи.

— Он не сможет сесть.

— Я лягу.

Я передала пистолет Смиту.

Он вытаращил глаза:

— Это зачем?

— Я собираюсь допустить Истину к своей шее. И не хочу беспокоиться, дотянется он до моего пистолета или нет.

— Ты нам не доверяешь, — сказал Нечестивец.

— Я никому не доверяю.

Когда я попыталась лечь на Истину, нож торчал на дороге.

— Сперва нож, ma petite, — напомнил Жан-Клод.

Я снова встала и посмотрела на его брата:

— Ты это сделаешь или я?

Он понял без дополнительных объяснений — для разнообразия приятно.

— Я сделаю.

Он свободной рукой — другая оставалась в руке брата — взялся за рукоять и остановился.

— Пора, брат, — напомнил ему Истина.

Я отвела волосы в сторону, обнажив шею справа. Как только нож будет вынут, у нас останется минута, не больше, чтобы спасти ему жизнь или дать умереть. Нечестивец застыл, держа одной рукой руку брата, другой рукоять ножа.

— Хочешь, чтобы я это сделала? — спросила я.

Он покачал головой, но не шевельнулся.

— Или это сделаешь ты, или я… Нечестивец. У нас время на исходе.

— Давай, — прошептал Истина. — Давай.

Рука Нечестивца сжалась.

— Прости, брат, — сказал он, и одним резким рывком выдернул лезвие.

Хлынула кровь — густая, красная. Тело выгнулось судорогой. Я сделала, как сказала. Как ложиться на раненого мужчину? Как на любого другого, если не хочешь скатиться в сторону. Я легла сверху, расставив ноги по сторонам от его тела, а он дёргался подо мной, борясь за жизнь.

Шею я подставила под его губы, но он уже не владел своим телом в достаточной степени, чтобы начать пить.

— А, черт! — Я подняла глаза и увидела его брата. — Помоги мне!

— Как?

— Подержи его, чтобы он мог пить.

Нечестивец не стал спорить — просто зашёл сзади и поднял брату голову и плечи от земли. Судороги стали слабее, но это не помогло, совсем не помогло.

— Поцелуй его, — выдохнул Жан-Клод через моё тело.

— Что? — спросила я вслух.

— В чем дело? — спросил Нечестивец.

— Дай ему энергию, чтобы пить.

— Как?

Он оказался у меня в голове — не слова, даже не образы, — просто я вдруг поняла, потому что понимал он. У вампиров был поцелуй жизни задолго до того, как мы, люди, придумали искусственное дыхание. Когда-то я думала, что это должен быть sourdre de sang или тот, кто сотворил вампира, иначе энергию не передать, но на опыте убедилась, что это не так. Если бы Жан-Клод не был так уверен, что все получится, я бы возразила. Нечто подобное этому я сделала только однажды, и это было с Ашером, который был нашим возлюбленным и который до того от меня питался. Этот вампир был мне чужой, и не из нашей линии, но уверенность Жан-Клода наполнила меня как моя собственная.

Я посмотрела в лицо Истины — глаза его начинали стекленеть, тело стало неподвижным. Я вызвала силу — или это сделал Жан-Клод, или мы оба. Трудно сказать, где начиналась одна магия и кончалась другая. Я наклонилась к лицу вампира.

— Что ты делаешь? — спросил Нечестивец.

Объяснять не было времени. Я прижалась губами ко рту вампира — его губы остались пугающе неподвижны. Я целовала его и чувствовала его смерть. Искру, мигающую, как спичка на ветру. И я стала вдыхать силу ему в рот. Вдувать в него, как вдувают в умирающего воздух. Я дышала ему в рот и думала: «Очнись. Очнись, Истина, очнись навстречу нашей магии». Жан-Клод использовал меня, чтобы вбивать в него силу как меч. Это было остро и больно даже мне. Истина застонал, сев на полу, вскрикнул — вскрикнул на незнакомом мне языке.

221